Битва за Кремль - Страница 18

— Деньги, если нужно, находятся всегда, — отстраненно ответил Столбов, прихлебывая чай. — Что же касается качества городской жизни, то проведите комплексное исследование, или как это зовется на вашем сленге. Тогда и поймете, можно ли прилично жить без нефтегаза.

— Дело в том, что у меня хватает времени только на экспресс-анализ. Но даже небольшой срез дал интересный результат, — сказала Татьяна, применив профессионально-проникновенную улыбку. — Результат же таков — я минимум два раза услышала, что «когда здесь появился Столбов, все изменилось».

— Кто сказал?

Таня про себя продолжила вопрос собеседника уже ставшими классическими словами Гаранта: «Имена пароли, явки».

— Сначала директор центра «Надежда», а потом, как я поняла, это был бывший вор в законе, оставивший свои преступные наклонности.

— С Борисом Борисовичем понятно. Вор, безусловно, достоверный источник, — сказано было с легким сарказмом. — Но я не знаю, как ответить на ваш вопрос…

— Но вот, говорят, вы появились, и все изменилось…

— Я вернулся в родные края — надо когда-нибудь возвращаться. Земляков я знаю, люди здесь честные и работящие. В большинстве. Все, что я сделал, — позволил людям честно работать.

— И все?

— И все. А вы считаете, что человеку должно хотеться что-то еще, кроме как кормить семью? Или если человеку не найти среднемосковскую зарплату, он должен бездельничать и воровать?

Минутная пауза. Татьяна допила кофе — остывший он был еще вкуснее, чем горячий. «Кстати, секретарша не халтурит, и явно не за московскую зарплату», — подумала она.

— Спорить с вами не собираюсь, но и согласиться не просто. Работящих людей в России достаточно, но иногда они от безденежья выходят на рельсы. Здесь же, как будто и не у нас…

Реплика Тани не являлась вопросом, поэтому Столбов промолчал.

— А еще после вчерашнего посещения отделения милиции у меня возникло ощущение, что в Зимовце отлажена система не только социальной реабилитации алкоголиков, но и преступников. И вы имеете к этому какое-то отношение?

— Какое? Кто вам сказал? — искренне удивился Столбов.

«Не повторять же, что вор?» — подумала Татьяна и промолчала.

Между тем хозяин кабинета посмотрел на часы, и это уже не был жест неприличия.

— Спасибо вам за ваши ответы, хотя не могу сказать, что вопросов у меня не осталось.

— И вам спасибо, что приехали. А то, кажется, будто критические статьи журналисты пишут, не выходя из редакции. Или врут сами, или им приносят то, что называется «рыбой». Я правильно сказал?

Татьяна промолчала. Соглашаться не хотелось, спорить было бы нечестно.

— Что же касается ваших вопросов, то исследуйте город. Секретных центров и баз здесь нет, двери открыты. Разве что вас не пустят в местное отделение ФСБ, но я могу позвонить Ивану Леонидовичу…

— Спасибо, но в Зимовце меня интересуете именно вы…

— Можете съездить на мои предприятия — разрешаю. У меня секретов нет. Если соберетесь в лесхоз, смените обувь — там еще снег.

Столбов говорил, вставая из-за стола. Действительно, время подошло к концу.

— Спасибо. Думаю, что воспользуюсь приглашением, — ответила Таня.

* * *

Итак, беседа со Столбовым состоялась и ничего не прояснила. Как профессионал, совершивший путешествие с определенной целью, в нашем случае ради репортажа, Татьяна понимала, что ничего не добилась. Больше того, если вчера днем, после посещения центра «Надежда», еще была какая-то ясность, то сегодня мир опять перевернулся: происходило то, что не должно было происходить.

Татьяна на миг представила, как будет говорить с Сашкой и Артуром в редакции. «И что там — ваххабиты, секта или твоя теория крутого нарколога?» — «Честно говоря, мальчики, не то, не то и не другое. Профессиональный нарколог, разработавший уникальную систему адаптации алкоголиков, благодаря уникальной благоприятной социальной среде» — «А кто эту среду создал, для чего и на какие баблосы?»

Таня понимала: если она уедет из Зимовца, то не ответит на последний вопрос.

На обратном пути заехала в РОВД, поговорила с начальником. Дядька был приветливый, явно получил санкцию от Столбова. Но отвечал он коротко, без подробностей. К примеру, на вопрос о тревожных кнопках ответил кратко: «Помог Фонд поддержки общественной безопасности». На вопрос о вчерашней беседе с задержанным ответил: бывшие уголовники, вставшие на путь исправления, всегда рады дать совет молодежи. Когда же Татьяна спросила про «эскадрон», Андреич изумился: о чем вы?! Так искренне изумился — хитринку еле-еле разглядишь.

К тому же если Столбов дал ей один буклетик, то Андреич с каждым ответом нагружал ее различными печатными артефактами: старым номером местной газеты «Щит Закона», листами районной и областной статистики, брошюрой, посвященной скольки-то летию областного УВД. Одним словом, бумажным мусором, который надо изрядно перелопатить, чтобы найти какую-нибудь информационную ценность.

Именно эту макулатуру Татьяна сейчас и просматривала. Посмотрела районную статистику, связанную с алкогольной преступностью — несанкционированной продажей спиртного, а также преступлений, совершенных в состоянии опьянения. Не удивилась, когда Зимовецкий район по процентам оказался в хвосте областной таблицы.

Раз уж заглянула в статистику, заодно посмотрела наркопреступность. Здесь уж просто благодать. За исключением двух-трех случаев в год, Зимовецкий район не хранил, не торговал, не выращивал ничего наркосодержащего. Такое ощущение, что местное благополучие само по себе было наркотиком, на который подсел город…