Битва за Кремль - Страница 77

Что несколько садоводств окружены огнем, и жители ручными насосами поливают периметр, чтоб огонь не прорвался по высохшим кустарникам к домам…

Что железнодорожное сообщение с Выборгом тоже прервалось из-за горящего эшелона с нефтяными цистернами в районе Белоострова, а пожар на других участках пути не позволяет пожарному поезду подъехать и потушить.

Где, правда, где ложь, разобраться не мог никто. Поэтому предполагалось худшее. К примеру, в полдень начальник ГУВД опроверг блокировку трассы «Скандинавия», а «Радио твоей дороги» сообщало с подтверждением очевидцев: с 18.00 гаишники не пускают автотранспорт дальше Зеленогорска и разворачивают его в город.

Примерно тогда же телевизионщики городских каналов прекратили экстренные выпуски, посвященные задержанию беспрецедентной партии наркотиков. Точнее, выпуски продолжались, но наркотики стали новостью второго плана, а скоро вообще исчезли из эфира — не до них.

Телевидение то давало репортажи, если съемочной группе удавалось приблизиться к горящей точке, то новости с Киевского и Московского шоссе, на которые устремились беженцы. Новости были безрадостные: аварии в дымной мгле приводили к безнадежным пробкам — дороги встали. Первый репортаж с Московского вокзала был о битве возле билетных касс.

Следующий репортаж — о том, как толпа, повредив электронные турникеты, штурмует поезда, надеясь, в случае удачи, расплатиться наличными. Или не надеясь, думая лишь об одном: забраться и уехать.

Между репортажами на экране появлялись эксперты: профессора каких-то подозрительных академий, отставные или уволенные специалисты, просто знатоки мироздания. Они сыпали цифрами о концентрации веществ, не запомнившихся зрителям и с уроков химии в средней школе. Показывали графики, начерченные на блокнотных листах. По совокупности прогнозов выходило, что все плохо, а будет еще хуже и, если ветер не переменится, через 24 часа по Питеру без противогаза не пройдешь.

По традиции полагалось выступить кому-нибудь от власти и опровергнуть паникеров. Но власть на экране не появлялась. Губернатор отбыла на конференцию по модернизационной модели развития приморских мегаполисов. Конференция происходила в австралийском городе Мельбурне. Оставленный ею заместитель был на больничном. А почему не возвращается губернатор, понятно: Пулково-2 уже несколько часов не принимало самолеты.

Глава 5

Сергеич, а в третьем классе, конечно, не Сергеич, а Вадик Савельев, однажды здорово достал училку, и она не пустила его в сортир. А ведь он хотел без дураков. Выпил на переменке стакан компоту, еще стакан ему проиграл Воробьев. Два стакана жидкости создали эффект, равный литру пива, зараз выжранного начинающим питухом. Уж как он глазел на Марь Иванну, как потом начал ее просто молить, как шепотом обещал обоссаться, если не отпустит в тубзик. Не пустила, а он, правду скажем, дотерпел.

Вот примерно в таких же ощущениях Сергеич сидел перед кабинетом Боброва, главного идеолога современной России, заместителям помощника президента, автора книги «Примерно 42 градуса по Фаренгейту» и термина «суверенная демократия».

Вообще-то обычно входил, как приходил, ограничившись ритуальным стуком. На этот раз так просто войти не удалось. Пришлось ждать в коридоре, чувствуя свою злость, как раздувшийся мочевой пузырь. Хотелось поскорей излить, но не удавалось.

Поначалу Сергеич решил, будто Бобров сердится на него из-за истории в Новом порту. Однако по некоторым признакам скоро понял: у шефа свои заморочки, непосредственно с ним не связанные. В кабинет то и дело не заходили — забегали лица, которым по статусу бегать не принято. Министры, председатели думских комитетов, губернаторы. Каждый из них здоровался с Сергеичем, обещал доложить о том, что тот ждет. Но, выйдя через десять-пятнадцать минут, пропускал в кабинет другого срочного визитера, а Сергеичу на бегу бросал: «Извини, старик, чуть позже».

Наконец Бобров сам высунулся из кабинета.

— Вадик, заходи. — И, пропустив посетителя, запер кабинет на ключ.

— Я насчет Столбова, — сказал Сергеич, еще не садясь. — Ты теперь понял, какая это опасная сука?

— Понял, — быстро ответил Бобров. — Да и вы хороши, так лохануться. Порося покрывать не буду. Сами подчищайте блудняк. Понятно?

— Понятно, — вздохнул Сергеич. — Он уже в Цюрихе.

— Ладно, с ним потом. Тут небольшой пожар обозначился.

— Под Питером?

Бобров хохотнул, сочно и коротко. Шутку понял, но дело не ждет.

— Не. Там хоть все сгори. Впрочем, не боись: Питеру предсказано утонуть, так что не сгорит. Другой пожар, политический. В двух словах: между Нашим и Этим маленькая размолвка вышла. Чтобы она не затянулась, принято политическое решение — немножко поменять Основной закон. Передать Премьеру полномочия, которые он отдал Преемнику. Ну, не так чтобы прямо сейчас, а быть готовыми.

— Непростая операция.

— Для простой тебя бы и не вызывал. Задача такая: нам необходимо конституционное большинство в Думе. Через три дня внеочередная сессия. Надо разом все провернуть большинством, в двух чтениях. Нужно две трети Госдумы, ну это не проблема. И заранее подготовить три четверти Совета Федерации. Этих ломать — факинг, для того тебя и позвали.

— Готов к труду и обороне.

— Молодца. На тебе два перца с твоего Северо-Запада. Должен вопрос с ними порешать за три дня. Бюджет проекта не ограничен, обещай этим сенаторам лимоны, и чтобы сразу поняли — не в рублях. Будут артачиться, сразу скажи: вы…ем мать-старушку и детей-внуков. Реально, без дураков. Так и говори: поддержат поправку — могут до конца жизни зарплату не получать. Не поддержат — оставим только глаза, смотреть на могилы и плакать. Вот так с ними и говори. Если нужно, подтягивай любую свою шпану, прикрытие дадим. Когда уговоришь — новое задание.